В республике в ближайшие годы ожидается резкий рост производства нефти – в 2030 году он должен составить почти 112 млн тонн, то есть на 26% больше, чем в нынешнем году, пишет petrocouncil.kz.
Нефтегазовая отрасль – основа экономики Казахстана. В ней задействовано более 1300 компаний, где трудятся около 220 тыс. человек. На неё приходится 16% валового внутреннего продукта, более 28% поступлений в бюджет страны и свыше 15% инвестиций в экономику, согласно данным Министерства энергетики .
Экспорт нефти приносит государству основную долю валютной выручки, за счёт которой страна живет: импортирует из-за рубежа товары, строит дороги, платит зарплату учителям и врачам, обеспечивает пенсионеров и детей, инвестирует в производство. То есть нефть – наше всё. К сожалению, за 33 года независимости мы так и не смогли построить экономику, которая опиралась бы не только на добычу и продажу ископаемого сырья. Но и здесь нас может ждать неудача, поскольку месторождения истощаются. Уже через каких-то 15 лет добыча будет падать и на Тенгизе, и на Кашагане, и на Карачаганаке. Между тем, за прошедший период не было найдено ни одного нефтегазового месторождения. Восполнение запасов нефти и газа происходит за счёт участков, открытых ещё в советское время. Очевидно, что все эти годы геологоразведка не была востребованной отраслью. Теперь придётся наверстывать упущенное. Недавно Минэнерго и «КазМунайГаз» (КМГ) поделились с депутатами Мажилиса планами, какие геологоразведочные работы они наметили и что ожидают в результате их проведения.
Что, где и когда
За январь-октябрь 2024 года в стране добыто 73,5 млн тонн нефти. Ожидается, что до конца года она вырастет до 88,4 млн тонн, что примерно на 1,5 млн тонн меньше, чем в прошлом году. Министр энергетики Алмасадам Саткалиев говорит, что снижение связано с проведением капитальных ремонтов на Тенгизе и Кашагане. Компания «Тенгизшевройл» останавливала производство в общей сложности на 50 дней: в мае – в связи с планируемым запуском Проекта будущего расширения (ПБР) и в августе – для проведения ремонта. А объекты North Caspian Operating Company (NCOC) простаивали 28 дней, в ходе которых оператор менял газосепаратор, вышедший из строя ещё в 2022 году (до этого момента использовалась временная конструкция). Снизилась добыча и на Карачаганаке, из-за внеплановых остановок, которому к тому же Оренбургский газоперерабатывающий завод ограничил переработку сырого газа.
На снижение уровня добычи также влияет и сделка с ОПЕК+, отмечает министр. Текущие обязательства страны позволяют добывать 1,468 млн баррелей в сутки. Однако, по сведениям СМИ, Казахстан не соблюдает квоту и добывает больше положенного. Выполнение условий соглашения необходимо для поддержания стабильности на мировом рынке нефти, считает Саткалиев. Тем не менее, увеличение добычи и экспорта нефти нужно ещё и для пополнения государственной казны. Кроме того, инвесторы Тенгиза вот-вот завершат проект расширения производства, и добыча на месторождении вырастет сразу на 10 млн тонн. Как правительство планирует согласовать эти два взаимоисключающих действия, остается загадкой.
Сейчас Тенгиз, Кашаган и Карачаганак, контролируемые такими иностранными компаниями, как ExxonMobil, Chevron, Shell, TotalEnergies и Eni, дают 65% нефтедобычи по республике. С начала освоения инвесторы вложили в производство около $185 млрд.
По прогнозам Минэнерго, за счёт этих трёх крупных месторождений с 2026 года ежегодное производство нефти по стране превысит 100 млн тонн.
Помимо ТШО, планирует нарастить добычу и NCOC. После запуска ГПЗ мощностью 1 млрд куб. м в год производство на Кашагане с 2026 года вырастет на 1 млн тонн, а с вводом в эксплуатацию в 2029 году ещё одного завода (теперь уже производительностью 2,5 млрд куб. м в год) уровень добычи поднимется ещё на 2 млн тонн. На Карачаганаке обещают поддерживать добычу в пределах нынешних 11-12 млн тонн в год за счёт ввода пятого и шестого компрессоров обратной закачки сырого газа. На месторождении в 2028 году должны завершить строительство ГПЗ мощностью 4 млрд куб. м газа.
В результате реализации всех этих мероприятий доля трёх проектов в общей добыче по стране достигнет уже 70%.
Также, к росту производства нефти в стране приведет и начало добычи на морском проекте «Каламкас-Хазар», которое намечено на 2029 год.
В общей сложности в эти проекты до 2030 года будет инвестировано около $21 млрд.
Помимо этого, ещё $5 млрд в ближайшие пять лет будет инвестировано в проведение геологоразведочных работ на перспективных участках, что, как ожидают в Минэнерго, обеспечит 11 млн тонн дополнительной добычи к 2040 году.
Между тем, в инвестициях также нуждаются и другие менее крупные месторождения, которые сегодня дают примерно 30% добычи нефти по стране, покрывают внутренний спрос на нефть и находятся на поздних стадиях разработки, где при этом наблюдается катастрофическое падение добычи.
Так, в течение 2013-2023 годов в Мангистауской области на таких месторождениях добыча сократилась более чем на 8%, в Актюбинской – на 42%, а в Кызылординской – в три раза. Даже в Западно-Казахстанской области, где расположен Карачаганак, зафиксировано снижение – на 1,6%. Из всех нефтедобывающих регионов только в Атырауской области наблюдается рост производства сразу на 62%. Таким образом, общий прирост добычи нефти по стране на 10%, произошедший за эти годы, был достигнут благодаря Тенгизу и Кашагану. Поэтому без учета крупных месторождений тенденция снижения добычи нефти к 2040 году сохранится.
Имеет свои планы по наращиванию добычи и «КазМунайГаз». Глава нацкомпании Асхат Хасенов сообщил, что сейчас в портфеле предприятия есть 11 действующих проектов с объёмом геологических ресурсов в 2 млрд тонн, часть из которых реализуется совместно с такими международными компаниями, как Shell, Chevron, CNOOC, Sinopec и CNPC.
Чтобы увеличить добычу в Кызылординской области компания ведёт бурение скважины глубиной 5500 м на участке Тургай Палеозой. На сегодняшний день пройдено 3900 м. КМГ намерена продолжить на бурение в течение ещё 60 дней.
В Актюбинской области в этом году начнётся бурение разведочной скважины глубиной до 3000 м на месторождении Каражар (ресурсы оцениваются в 32 млн тонн).
В октябре КМГ и China National Offshore Oil Corporation (CNOOC) подписали соглашение о проведении геологоразведочных работ на участке Жылыой в Атырауской области (прогнозные ресурсы – 185 млн тонн).
Он отмечает, что КМГ продолжит инвестировать в геологоразведку. При этом искать придётся в подсолевых горизонтах, бурить глубокие скважины – до и свыше 5000 м. Из-за высоких рисков никто, кроме нацкомпании, не будет делать этого.
Те же Тенгиз, Карачаганак и другие глубокозалегающие месторождения были пробурены до 1990-х годов. После этого такие поисковые работы не проводились. Если и было бурение, то только на неглубоких участках.
В ноябре КМГ вместе с российской компанией «Татнефть» приступила к бурению разведочной скважины глубиной 5500 м на участке Каратон Подсолевой, который расположен в Атырауской и Мангистауской областях.
По прогнозам компании, до 2050 года динамика прироста её добычи будет обеспечена как за счёт трёх крупных месторождений, где она имеет доли участия, так и ввода новых месторождений после проводимых сейчас геологоразведочных работ, а также увеличения нефтеотдачи пласта.
Глава КМГ считает, что недропользователям, эксплуатирующим зрелые (истощающиеся) месторождения нужно предоставлять налоговые льготы. А для ускорения геологоразведки и привлечения инвестиций, необходимо сократить время прохождения государственной экспертизы и получения экологического разрешения. Кроме того, затраты на геологическое изучение недр надо включать в налоговые вычеты при получении очередного контракта, и внести изменения в улучшенный модельный контракт (УМК), что позволит привлечь инвестиции в геологоразведку подсолевых месторождений.
Эффективная эксплуатация
Между тем, депутаты выразили недовольство тем, что национальные компании плохо выполняют обязательства по уже набранным участкам. КМГ и QazaqGaz, обладающие преимущественным правом на получение участков недр, ещё с 2018 года на двоих имеют 35 проектов, которые стоят замороженными.
Хасенов признал возмущение мажилисменов справедливым. При этом он сообщил, что теперь, согласно внесенным в Кодекс «О недрах и недропользовании» поправкам, это приоритетное право сохраняется три года, после чего, если в течение этого времени нацкомпания не заключит контракт на недропользование и не начнёт геологические работы, то участок возвращается государству и выставляется на аукцион.
В свою очередь, министр энергетики не согласился с утверждением, что участки стоят замороженными, хотя признает, что «динамика могла бы быть более эффективной». По его словам, на сегодняшний день КМГ предоставлено 18 таких участков, QazaqGaz – 19. По ним «КазМунайГаз» заключил 1 контракт, а QazaqGaz – 2, в частности, газовая компания договорилась с Chevron о проведении геологоразведочных работ на месторождении Жалибек, с CNPC – на блоке Северный 1.
Также депутаты отметили низкую производительность труда в нацкомпаниях. Например, в КМГ в общей сложности работает около 50 тыс. человек. При этом нацкомпания добывает меньше, чем тот же «Тенгизшевройл», который имеет около 4 тыс. сотрудников.
Но Асхат Хасенов считает неверным сравнивать нацкомпанию с ТШО, который разрабатывает Тенгиз, где скважина может давать до 400 тонн в сутки, тогда как у КМГ такие месторождения, как Узен со средним дебитом 4 тонны в сутки.
Тем не менее, глава КМГ считает, что нацкомпании в своём производстве нужно больше применять новые технологии, увеличивать, к примеру, межремонтный период, чтобы «подходить» к скважинам не столь часто.
Сейчас из более чем 80 производственных предприятий компании, около 10 являются убыточными. Но, по мнению Хасенова, они стали таковыми в основном из-за социальных обязательств, возложенных на них.
Между тем, депутат Едил Жанбыршин считает, что добывающим компаниям нужно улучшать коэффициент извлечения нефти (КИН). Например, по его словам, на месторождениях Китая и США этот коэффициент достигает 05 — 055, то есть извлекается половина запасов участка. В Казахстане же этот показатель значительно ниже. Так, на начало этого года на месторождении Узен фактический КИН был на уровне 032.
Сейчас в государственном реестре числится 348 месторождений углеводородного сырья. Запасы по категориям «А», «В», «С1» и «С2» оцениваются в 15,5 млрд тонн, из них извлекаемых 4,3 млрд тонн, 72% из которых сосредоточены на Тенгизе, Кашагане и Карачаганаке. Однако, по сведениям Жанбыршина, через 15 лет и на этих месторождениях ожидается снижение добычи. Сократится добыча (а в некоторых остановится) и на месторождениях, находящихся на поздних стадиях разработки.
Депутат отмечает, что за последние 25 лет в стране практически не проводилась геологоразведка. Запасы пополнялись за счёт переоценки и изучения месторождений, открытых при Советском Союзе. Хотя в Казахстане есть 15 осадочных бассейнов с различной степенью изученности, чьи ресурсы оцениваются в 76 млрд тонн нефти и газа.
Времени мало
Однако, поиск новых месторождений требует не только больших затрат, но и времени. К примеру, ввод нового производства может затянуться на 15-20 лет, тогда как уже к 2032 году Казахстану нужны дополнительные 10 млн тонн для поставок нефти на внутренний рынок. Согласно прогнозу Минэнерго, к 2036 году в стране ожидается дефицит нефтепродуктов, и к этому времени нужно успеть не только построить новый НПЗ, но и обеспечить его сырьем. Но где его взять, если весь прогнозируемый рост добычи запланирован только на трёх крупных месторождениях, а инвесторы, контролирующие их, не поставляют нефть на внутренний рынок? Придётся поддержать и нарастить добычу на месторождениях, эксплуатируемых независимыми, то бишь казахстанскими добывающими компаниями.
Саятбек Боранбеков, президент Ассоциации PetroMining, членами которой являются 40 нефтедобывающих организаций Казахстана, говорит, что с 2018 по 2023 год добыча нефти у независимых компаний упала на 22,1% или с 21,2 до 16,5 млн тонн, а совокупные потери за этот период достигли 21,5 млн тонн. При этом на внутренний рынок НДО вынуждены поставлять нефть по $27-40 за баррель, в то время как на мировом рынке она продается по $70-80. Из-за этого в прошлом году недропользователи недополучили более $800 млн, которые они могли бы инвестировать в развитие производств и геологоразведку.
Он также отметил высокие налоги, которые душат отечественную нефтедобычу. При этом экспортеры продают нефть под маркой Kebco, а расчеты по налогам им производят по эталонной Brent.
По его словам, единственным решением для нефтедобывающих организаций является выравнивание доходности между экспортом нефти и внутренним рынком, что позволит НДО в среднесрочной перспективе восстановить уровень добычи.
Министр энергетики говорит, что основной стратегической задачей ведомства является обеспечение нефтью отечественных НПЗ. При этом он не отрицает, что нагрузка на добывающие предприятия растёт. Если в 2017 году отечественные производители отправляли на переработку менее 50% добытой нефти, то сейчас уже до 59% в среднем по стране, а в некоторых регионах, особенно в казахстанско-китайских совместных предприятиях, которые имеют свои перерабатывающие мощности и участвуют в розничной продаже топлива, доходит до 70%.
Однако Саткалиев отмечает, что график поставок формируется, исходя из пропускной способности нефтепроводов, которые ограничены. Минэнерго запустило проект по цифровизации этого процесса, и к системе уже подключились более 30 предприятий.
Что касается стоимости поставляемой на внутренний рынок нефти, то по словам министра, она сейчас составляет $242 за 1 тонну или на $100 дешевле сырья, экспортированного по нефтепроводу Каспийского трубопроводного консорциума (КТК).
Этот ценовой диспаритет, по мнению министра, является единственным сдерживающим фактором для поставок на внутренний рынок тенгизской, кашаганской и карачаганской нефти. Снять эти ограничения можно отпустив внутренние цены на топливо в свободное плавание, чтобы они формировались на основе рыночного спроса и предложений, а не путём государственного регулирования. Но правительство вряд ли пойдет на такой шаг, поскольку за этим последует резкий рост цен на все другие товары и услуги в стране. Значит, остается поддерживать отечественные добывающие компании, предоставляя налоговые льготы, чтобы они могли инвестировать дополнительные ресурсы (деньги) в производство.
