Казахстанский Национальный Фонд, он же «депозит» будущих поколений, по мнению многих экспертов, уже много лет подряд является своего рода «заначкой» правительства, из которой министры, не мудрствуя лукаво, ежегодно забирают триллионы тенге на покрытие бюджетных дефицитов. Подобная практика регулярно критикуется депутатами и экономистами, но никак не прекращается. Но, может быть, и нет ничего плохого в том, что Нацфонд тратится на текущие нужды? Ведь, как известно, будущее начинается уже сейчас, а деньги Нацфонда, во всяком случае формально – идут на различные программ развития и Нацпроекты, то есть на то, что и должно обеспечить всей стране будущее процветание. «Голос народа» решил попытаться вместе с экономистами найти плюсы в сложившемся положении дел.
Нацфонд Казахстана в 2025 году отметит четверть века. Создали его в 2000 году по образу и подобию аналогичных фондов Норвегии и других стран, обладающих обширными запасами ископаемых.
И основная цель такого рода фондов – вовсе не накопление денег «на чёрный день», а изоляция нефтедолларов от внутренней экономики. Ещё в середине XX века стало очевидно, если все деньги от продажи ископаемых запустить в экономику страны, она перестанет развиваться. Логика простая: зачем нужны собственное производство, сельское хозяйство и все остальное, если нефть льется рекой, и на выручку от этого потока страна может купить все, что угодно? В 1977 году последствия такого отношения к развитию страны стали называть «голландской болезнью». И единственным «лечением» от неё является изоляция внутренней экономики от поступающей от продажи сырья валюты.
При этом в Казахстане о Нацфонде говорилось как о фонде будущих поколений – предполагалось, что деньги из него будут обеспечивать благополучие страны в будущем и страховать экономику от потрясений в сложные годы.
С 2005 года правительство решило понемногу Нацфонд тратить. При этом на фоне высоких цен на нефть, объёмы Нацфонда постоянно росли, достигнув в 2014 году 76 млрд долларов США.
С тех пор кривая накоплений Нацфонда медленно, но неумолимо ползет вниз.
Основная причина – растущие с каждым годом трансферты из Нацфонда.
Депутаты не единожды упрекали правительство в том, что оно живёт не по средствам, требовали повышения бюджетной дисциплины и госаудиторы, а президент Казахстана и вовсе поручил регулярно эти трансферты сокращать, а до 2030 года нарастить объёмы Нацфонда до 100 млрд долларов.
Но большой вопрос – а смогут ли это сделать наши министры?
Директор «Central Asian Institute for Development Studies (CAIDS)», к.э.н. Аскар Нематша подчеркивает: пространство для сокращения бюджетных трат есть, и немалое.
«Основная статья расходов, которая требует сокращения, мне кажется, траты различных квазигоскомпаний. Никто за долгие годы так и не смог получить достоверных данных о том, в какую сумму каждое из них обходится государству и какую пользу приносит. Все обычно говорят о «Самрук-Казыне», но у нас ведь при каждом министерстве по несколько АО и ТОО есть обязательно. Их тоже надо проверить, потому что там крутятся большие деньги», — подчеркивает он.
Кроме того, так и не обнародованы результаты реформы и сокращения госаппарата – кого и насколько сократили? Что при этом сэкономили? Точно ли при этом не пострадали ключевые интересы государства и его граждан?
«Перед государством стоит первоочередная задача – обеспечить всех пенсиями, пособиями, качественными образованием, медициной и инфраструктурой. Но у нас и в этом наблюдаются перекосы: решили урезать расходы на медицину, но, вместо того, чтобы проверить операционные расходы различных дочерних организаций Минздрава, решили «резать» финансирование лечения. Так делать ни в коем случае нельзя», — говорит Аскар Нематша.
Экономист при этом отмечает – в текущих условиях отказаться от трансфертов из Нацфонда Казахстан просто не в состоянии, ведь у страны по-прежнему сырьевая экономика.
«У нас так и не заработал в полной мере туристический кластер, траспортный хаб, нефтехимия… Все эти отрасли могли бы работать и приносить доход как рядовым казахстанцам, так и государству в целом. Но в каждой из этих отраслей велика доля государства, которое и не даёт развиваться частникам, и само не развивает. Но надо понимать, что под интересом государства очень часто кроются интересы отдельных групп и даже персоналий. Поэтому решить вопрос наполнения Нацфонда невозможно без реформ. Причём не только в экономике, но и в политической и социальной сферах», — резюмирует Аскар Нематша.
Доктор экономических наук, профессор Бауыржан Исабеков солидарен с коллегой – в текущих условиях без трансфертов из Нацфонда казахстанский бюджет просто не сможет исполнить обязательства перед гражданами.
Вместе с тем, как отмечает экономист, задачу по накоплению в Нацфонде 100 млрд долларов к 2030 году Казахстан все же может выполнить. Правда, с очень существенной ремаркой:
«Основная проблема нашей экономики в том, что она является вывозной. Крупнейшие нефтяные месторождения Казахстана разрабатывают иностранные инвесторы, и вывозят из страны они не продукты с добавленной стоимостью, а сырье. Это прописано в их контрактах, и президент уже поручал пересмотреть заключённые в 90-х соглашения с недропользователями. Пока, насколько мне известно, это не сделано. Более того, сейчас иностранные инвесторы вновь смотрят в сторону Казахстана, теперь уже они хотят добывать у нас редкоземельные металлы. И сейчас мы должны сделать все возможное, чтобы соглашения на разработку месторождений редкоземельных металлов не повторили судьбу нефтяных месторождений», — говорит Бауыржан Исабеков.
Как уверен экономист, иностранных инвесторов надо обязать вести на территорию Казахстана не только добычу, но и осуществлять 5 уровней переработки. Это позволит, с одной стороны, повысить доходы граждан, с другой – усложнит казахстанскую экономику и увеличит суммы налогов.
Так, глядишь, и в Нацфонд каждый год залезать не придётся.
Независимый экономист, член Общественной палаты при мажилисе, Айдархан Кусаинов отмечает: не так страшны изъятия из Нацфонда, как способ, которым они делаются.
«Нацфонд хранится в долларах, чтобы его ввести в экономику, доллары надо поменять на тенге. И возможно два варианта: либо Нацфонд продает доллары Минфину/Нацбанку по фиксированной цене, существующей на рынке, либо через биржу по биржевой цене. В Казахстане избрали второй вариант, что стало заодно и поддержкой сильному тенге. Просто потому, что заход на биржу такой долларовой массы, которая есть в Нацфонде, неминуемо повысит цену тенге. То есть, мы, как-то очень хитро, отказались от первой и главнейшей функции Нацфонда – изоляции нефтедолларов от казахстанской экономики», — напоминает Айдархан Кусаинов.
При этом, как подчеркивает экономист, от такой практики не становится лучше ни простым казахстанцам, ни республиканскому бюджету, ни Нацфонду.
«Что происходит сейчас? Деньги Нацфонда, если посмотреть, тратятся сейчас в основном на поддержание нашей промышленности. А промышленность нам надо поддерживать потому, что она проигрывает импорту. А импорту она проигрывает от того, что у нас очень «сильный» формально курс тенге, и выгоднее купить товар за границей, чем у местного производителя. А теперь внимательно проследите цепочку: мы берём деньги Нацфонда, прогоняем их через биржу, что укрепляет курс тенге, даём деньги нашим производителям. Но из-за укрепившегося тенге, они становятся ещё более неконкурентоспособными по сравнению с импортом. И что делаем мы? Увеличиваем трансферты из Нацфонда!», — описывает порочную цепочку разбазаривания «фонда будущих поколений» экономист.
По сути, наша экономика серьёзно заражена голландской болезнью. И пока существует вот эта спираль, трата Нацфонда – вещь как минимум бесполезная.
«Поэтому я настаиваю на том, чтобы мы перестали конвертировать деньги из Нацфонда через биржу. Да, в таком случае у нас станет курс тенге к доллару 600 – 700, это, конечно, населению вряд ли в моменте понравится, но, буквально через полгода наши молочники, промышленники, кожевенники и все остальные заметят, что они вдруг действительно могут конкурировать с импортом. И, о чудо, их не надо будет поддерживать за счёт Нацфонда! И тогда трансферты окажутся не нужны, и Нацфонд станет снова аккумулирующим нефтедоллары ресурсом», — объясняет Айдархан Кусаинов.
Координатор школы прикладной политики KSAP, экономист Рахимбек Абдрахманов тоже считает, что практика покрытия бюджетных дефицитов за счёт Нацфонда усугубляет проблемы казахстанской экономики, разгоняет инфляцию и стимулирует финансовое неравенство в казахстанском обществе.
«Я считаю, что в текущих условиях основной стратегической целью Нацфонда является сохранение средств для будущих поколений казахстанцев на тот случай, если наши государственные экономисты не смогут воспроизвести эффективную модель экономики. А ровно это мы и наблюдаем. Сегодня в Казахстане сформировалась экономика структурного дисбаланса, которая с одной стороны консервирует критический уровень неравенства доходов и богатств, а с другой — не позволяет преодолеть технологическую отсталость от других стран. И если такая модель экономики сохранится в будущем, то Нацфонд будет чуть ли не единственным шансом для будущих поколений казахстанцев вывести страну из «ловушки» структурного дисбаланса», — говорит Рахимбек Абдрахманов.
Он предполагает, что «темные времена» для нефтедобывающих стран, к которым относится и Казахстан, уже не за горами: есть прогнозы о том, что к 2050 году стоимость нефти упадет до 10 долларов за баррель из-за повышения эффективности зелёной энергетики и взятых странами в рамках Парижского соглашения обязательств.
Но казахстанское правительство, как отмечает экономист, пока пытается не замечать грядущего экономического кризиса в Казахстане и продолжает тратить просто астрономические суммы на поддержание собственной неэффективности.
«Ежегодно правительство запрашивает значительные суммы из Нацфонда для покрытия бюджетного дефицита через гарантированные и целевые трансферты. На данный момент эти трансферты составляют от $7 млрд до $9 млрд, что составляет примерно 25% расходной части бюджета. По подсчетам нашей Школы KSAP, около 70%-75% средств Нацфонда направляется на правительственные нужды, включая покрытие бюджетного дефицита и социальные программы, и около 25%-30% — на поддержку национальных компаний. Проблема этих «денежных инъекций» в том, что они в первую очередь позволяют покрывать неэффективность и коррупцию внутри государственных органов и нацкомпаний», — говорит Абдрахманов.
Как уверен эксперт, если срочно полностью не закрыть Нацфонд от казахстанских чиновников, у наших детей не будет никакой «подушки безопасности». И в эпоху дешевой нефти Казахстан зайдёт без собственного производства и без денег, которые могли бы хоть как-то помочь продержаться.
При этом, как признает Рахимбек Абдрахманов, полный запрет на изъятия из Нацфонда будет крайне болезненной процедурой и для казахстанского госаппарата, и для экономики страны, и для самих казахстанцев.
Но нам в любом случае придётся через это болезненное лечение пройти. Не сейчас, так через 15 или 20 лет. Но ведь и сложившуюся в стране экономическую ситуацию сложно назвать здоровой. А раз так – то какой смысл ждать?
