Мне кажется, изменения в нашем обществе уже очень заметны, хотя для кого-то тема домашнего насилия стала поводом для шуток и хайпа. Но для нас, людей, работающих напрямую с жертвами , главный признак изменений в том, что обращений становится больше. Для статистики это хуже, а для нас — наоборот, потому что означает одно: все больше людей принимают решение и выбирают не молчать и терпеть, а бороться за нормальную жизнь. Значит, появляется надежда, уходят страхи, и это главное.
Трудно сказать, что именно сработало, наверное, повлияли все меры в комплексе. Тут и усиление ответственности, и то, что полиция меняет подходы, уже нет необходимости ждать заявление, можно работать по факту. Это все огромный плюс. Но не менее важно и то, что мы начинаем понимать, насколько это сложная проблема. Нельзя её решить, только наказывая агрессоров. Иногда люди хотят сохранить семью, и надо помочь им в этом.
К сожалению, насилие — это такой порочный круг, в который вовлечено не одно поколение и который сложно разорвать. Тут играют роль и экономическая нестабильность, и разные социальные факторы, и все, что загоняет человека в стресс, после чего срываются чаще всего на близких… К прохожему или случайному человеку агрессию проявить сложнее, хотя мы видим, что сейчас и таких случаев много происходит между абсолютно посторонними людьми. Значит, нужна помощь и неоднобокое отношение к проблеме.
Важно отметить, что делает именно бытовое насилие самым страшным, ведь на дом мы всегда смотрим как на место, где чувствуем себя в безопасности. И если именно там постоянно есть риск получить физический или психологический удар, то у человека просто ломается психика. И чем дольше длится такое состояние, тем тяжелее потом восстанавливаться. Причём дети, становясь свидетелями избиений, унижений, любого бытового насилия, получают такой же урон, как и те, кто подвергается на их глазах подобным действиям. И все это даёт шанс повторить судьбу или агрессора, или жертвы. Так что действительно от каждого из нас зависит, в каком обществе будут жить завтра наши дети.
Что ещё хорошо: уходит убеждение, что все конфликты — дело семейное, разберутся сами. Люди все чаще готовы приходить на помощь, сообщать о таких фактах. Меньше терпимости в обществе, а это именно то, чего мы добивались. И это говорит о том, что все действия государства, организаций, занимающихся проблемой, активной части гражданского общества правильные.
Наверное, большинство осознало, что такая беда касается всех. У насилия нет возраста, национальности, статуса, у него просто одно страшное лицо, которое может увидеть каждый, от этого никто не застрахован.
Но самое главное, повторюсь, люди стали не просто понимать проблему, а искать её решение. Причём такое, которое поможет сохранить семью. Из того, что сейчас апробируется в этом направлении, стоит сказать про две вещи. Первая — замена ограничения свободы на принудительные психокоррекционные курсы для агрессора. Но для такой работы необходимо желание, насильно изменить человека нельзя. И все равно надо внедрять этот метод, он может помочь многим. Вторая — в силовых структурах внедряется система опросника, чтобы можно было точно понять, разрешен ли конфликт, можно ли оставить семью или надо изолировать агрессора. Так что сделано действительно немало. Но на этом останавливаться нельзя, надо продолжать и делать, и говорить об этой теме. А главное — не думать, что можно остаться в стороне.
Алия ДЖАНГУЖИНА, представитель Союза кризисных центров Казахстана, волонтёр кризисного центра для жертв бытового насилия “Жан-Сая”
